Громов. Хозяин теней. 6 [СИ] - Екатерина Насута

И вот с чего мы взяли, что я в этой школе самая интересная добыча?

Глава 6

«Все для общественного блага». Но это не что иное, как самая лживая формула; парламентаризм есть торжество эгоизма, высшее его выражение. Все здесь рассчитано на служение своему я. По смыслу парламентской фракции, представитель отказывается в своем звании от личности и должен служить выражением воли и мысли своих избирателей; а в действительности избиратели — в самом акте избрания отказываются от всех своих прав в пользу избранного представителя. [10]

Из выступления князя Победоносцева перед Думой.

В карцер я попадать не собирался.

И в принципе, и вообще в первый день учёбы. Как обычно, всё само собой получилось.

Последним уроком, сразу после арифметики — Ворон вежливо удалился, поблагодарив нас за внимания — значилась история. И да, её я успел почитать, а потому особого подвоха не ожидал.

Зря.

Нет, не в науке дело.

В Георгии Константиновиче. Он вошёл в класс за минуту до звонка, и гомон, царивший в нём, разом стих. Да и в целом будто холодком потянуло. Ученики разом замерли, чтобы в следующее мгновенье занять свои места. Кто-то спешно поднял с пола бумажку, кто-то сдвинул тетрадь к краю парты, а кто-то просто застыл, выпрямив спину.

— Доброго дня, — голос Георгия Константиновича был скрипуч. Он обвёл класс взглядом и кивнул. — Что ж, рад, что за лето вы не забыли, сколь я ценю порядок. Порядок и послушание.

Это было сказано нам с Метелькой.

Он и палец поднял, подчёркивая важность слов.

— Кто может сказать, почему это так важно? Сохранять установленный порядок?

Тишина стала вязкой.

— Ты… Козьма, верно? — острый взгляд зацепился за Метельку. — Будь добр, встань. Когда к тебе обращаются старшие, надо вставать.

— Извините, — Метелька явно оробел. И поднялся. — Я просто пока вот… не разобрался ещё.

— Понимаю. Думаю, что одноклассники тебе помогут, — Георгий Константинович говорил спокойно, без раздражения и скрытой издёвки. — А пока просто запомни. Если к тебе обращается преподаватель, то отвечать надобно стоя. И обращаться «господин учитель». Ясно?

— Да, господин учитель.

— Вот и хорошо. Ты, как вижу, не успел забыть, что есть порядок. Так почему он важен? Как думаешь?

— Ну… — Метелька чуть поёжился. — Наверное… потому что, когда порядок, то везде порядок. А как его нет, то это… ну не порядок.

Где-то сбоку раздался смешок.

— Ясно. Очевидно, что мы имеем некоторые проблемы с устной речью, но, думаю, при должном старании и стремлении учиться, их решим. А вот причин для веселья, господин Прудников, я не вижу. Садись, Козьма. Ты молодец.

Похвала была очень неожиданной, и Метелька бухнулся на стул.

— Как ни парадоксально это прозвучало, но со сказанным я абсолютно согласен. Большой порядок начинается с малого. И большой беспорядок, — это слово Георгий Константинович подчеркнул интонацией. — Также начинается с малого. Именно потому, уделяя внимание мелочам, которые многие здесь сочтут излишними, неважными, мы в то же время способствуем сохранению чего-то большего…

Он заложил руки за спину.

— Кто может привести пример? Не столь важно, порядка ли малого, ставшего началом большого, или же обратный?

Кажется, в классе перестали дышать. А Георгий Константинович, неспешно прогулявшись меж рядов к доске и обратно, остановился перед нашей партой.

— Возможно, вы, Савелий? Вашего товарища я уже слышал. И хотел бы услышать и вас. Так сказать, познакомиться поближе.

Я поднялся и, вытянув руки по швам, произнёс.

— Я не уверен, но мне кажется, что примером порядка, возведенного почти в абсолют, является армия…

А этот вперился взглядом и ждёт продолжения. Главное, во взгляде этом ни презрения, ни насмешки. Только терпения бездна и смиренное почти ожидание.

Вдохнуть надо.

И выдохнуть.

Спокойно. Ну пороть меня точно не станут, а остальное как-нибудь переживу. Только Савкино сердце в груди трясётся заячьим хвостом. И во рту пересохло. У тела свой взгляд на ситуацию.

— Жизнь солдата подчинена порядку, прописанному в уставе. И весьма подробно. Он знает и то, как должен выглядеть, и то, что должен или не должен делать. Как знают и его командир, и тот, кто стоит над ним. И это соблюдение порядка позволяет армии действовать эффективно в самых сложных ситуациях.

Я заработал одобрительный кивок.

— Что ж, весьма достойный пример… садитесь.

Уф. По спине прямо струйки пота побежали. И главное, я, когда помирать готовился, так не боялся. Нет, что-то с организмом делать надо. Может, к Николя обратиться? Успокоительного там попросить? Хотя, сомневаюсь, что выпишет.

— Пентюхов? Вы хотите что-то добавить?

Паренек с крупной родинкой на щеке поспешно вскочил:

— Гимназия тоже является примером порядка, если так-то! У нас тоже Устав имеется. Вот! И написано, как выглядеть должны! И чего делать!

— Верно, — благожелательно кивнул Георгий Константинович, отчего Пентюхов зарозовелся. — Молодец. Видите, высказывать свои мысли не так и страшно. А что касается беспорядка?

Тишина.

И взгляды такие, осторожные. Кажется, мысли есть, но те, которые высказывать как раз и не тянет.

— Хорошо. Попробуем от обратного. Допустим, возьмём пример большого беспорядка. Вспомните. Все вы читаете газеты, и отнюдь не только те, которые рекомендованы к прочтению. Но в данном случае это скорее даже плюс… что вы скажете о том, что случилось в Зимнем дворце?

— О взрыве? — робко поинтересовался Серега. И поспешно вскочил. — Извините, Георгий Константинович. Я правильно понял, что речь идёт о взрыве в Зимнем дворце?

— Верно. Именно о нём. И раз вы уже встали, господин Пушкин-Савичев, то будьте любезны озвучить свои мысли по этому поводу. Является ли взрыв порядком или беспорядком?

— Конечно, беспорядком. Какой это порядок? Дворец разрушен. Люди погибли! Многие ранены!

— Именно. Вижу, что вы весьма близко приняли сие происшествие к сердцу. Нет, нет, это не упрёк. Отнюдь. Итак, взрыв есть беспорядок и большой. Теперь перейдём к малому. Что стало причиной случившегося?

— Динамит? — я поспешно поднялся. — Ну, если верить тому, что писали. То есть, динамит и люди, которые притащили его во дворец. Это раз. Два — другие люди, которые должны были бы исполнять свои обязанности, но отнеслись к ним халатно.

— Именно, Савелий. Имеем